Не совершай ни сам, ни с другими постыдных деяний,
Пусть – что важнее всего – твоим главным судьей станет совесть.
Либо мы сами совершаем постыдные поступки, считая безразличным то, что вместе с другим человеком никогда бы не сделали, стыдясь соучастника деяния; либо, напротив, уступая другим и побуждаемые к дерзкому поступку компанией сообщников, мы совершаем то, чего никогда бы сами не сделали.
По этой причине стихи осудили оба пути уклонения к постыдному и дурному. Если постыдного действительно можно избежать, то оно не может оказаться предпочтительным в силу обстоятельств.
Поэтому стихи прибавляют: "ни сам, ни с другими", чтобы отсутствие свидетелей не побудило тебя к позорным деяниям и чтобы чье-то соучастие не оправдало твой поступок. Затем стихи указывают на единственную причину, которая отвращает от пороков:
"Пусть – что важнее всего твоим главным судьей станет совесть".
Если ты приучишься следовать своей совести, у тебя будет собственный почитаемый тобой и неизменный страж. Потому что многие одни, без друзей и домашних, совершили то, что раньше в их присутствии сделать бы постеснялись.
Неужели у них не было никаких свидетелей? Я не говорю о боге, ибо совесть дурных людей далека от него, но разве у них не было их самих и их критерия сознания? Разумеется, были, но они не понимали этого, возбужденные страстями.
Такие люди презирают собственный разум и считают его хуже раба.
Итак, будь своим внутренним управляющим и, обратившись к этому, начни удаляться от пороков.
Ибо совесть неизбежно приводит каждого к бегству от постыдного и недостойного разумной сущности. Каким образом тот, кто презирает порок, усваивает добродетель, стихи продолжают:
