Приводите ваше самопознание в исполнение. Надлежащее применение вашего познания к делу есть наилучший способ для достижения в нем успеха.

   Великая цель самопознания заключается в самоуправлении, без которого оно осталось бы лишь бесполезным умозрением. И поскольку всякая наука ценится по цели, которую она перед собой ставит, то самопознание уже потому имеет большое превосходство перед другими науками, что практическое применение его так обширно, что может проявляться буквально во всем.

   «Более всего, как сказал один благочестивый писатель, надо стараться изучать самого себя; всякое знание, удовлетворяющее любопытству, или умозрение, не столь полезно, как самопознание, которое состоит в справедливой заботе о знании самого себя. Мы все обязаны делать это, потому что это наш долг, и нам стыдно быть столь несправедливыми, чтобы не посвятить ему, если не все, то большую часть своего времени и не позаботиться о нем, когда оно имеет на то неотъемлемое право.

   Управляй своими страстями, располагай благоразумно действиями, и там, где споткнулся, остерегись этого впредь. Ничего не делай по упрямству и своеволию,

но все с повиновением порядку. Все свои недостатки имей перед глазами, и суди себя столь же строго, как судишь других, и чтобы суд твой был беспристрастен» (Размышления Бернара. Гл. 5).

   Чему будут служить нам точные и старательные исследования себя, если мы останемся равнодушными и беспечными? Чему послужат убеждения, что мы многим пренебрегли

в наших обязанностях и предположениях, если мы нисколько не уважаем этого убеждения и не делаем ни шага к  исправлению? Это сделает нас более виновными перед Богом

и самопознание будет только изобличать  нас на суде Его.

   Самоиспытание должно иметь целью исправление и улучшение себя. Мы обратим его во вред себе, если не сознаем, какая лежит на нас обязанность. Мы ежедневно должны проверять наше поведение для его исправления, следовательно эта ежедневная проверка требует и ежедневного наблюдения за собой. Вечером, обозревая свой день, христианин говорит: сегодня я напрасно потерял много времени, особенно при... и позволил себе слишком много свободы в тот момент... Я пропустил удобный случай к доброму делу... я Не исполнил свою обязанность в... Я замечаю, что такой-то порок часто во мне проявляется, и известная мне слабость не проходит. Как легко этот грех побеждает меня! О, если бы я был бдительнее в будущем, больше охранял свое сердце и был осторожнее в пути моем! Начну это со следующего дня. Познание болезни есть уже добрый шаг к выздоровлению, по крайней мере, оно ведет к употреблению приличных средств против нее.

   Самопознание должно вести к самоисправлению. Тот, кто по прошествии каждого дня рассматривает, как он провел его, проверяет свое поведение и поступки, тот

не предается беспечности и непростительным глупостям, весьма общим и опасным» (Боннет).

   Для того, чтобы лучше почувствовать себя, свои наиболее скрытые слабости и недостатки, и быть к ним внимательнее, неплохо было бы по вечерам записывать,

как они в продолжение дня проявлялись в наших делах.

   При этом мы яснее увидим не только те свойства своего характера, к которым мы привыкли и на которые не обращаем внимания, но откроем в нем такие недостатки

и темные пятна, о которых прежде, возможно, и не подозревали; потому что коварство и двуличность нашего сердца так глубоко в нем скрыты, что требуется много труда,

причем, труда постоянного, чтобы вывести их наружу.

   Например, я недавно читал автора, чьи воззрения совершенно противоположны моим, хотя он их отстаивает с уверенностью и пылом. Это взволновало меня и я строго раскритиковал его, так что если бы он был рядом, то я бы мог наговорить ему много неприятных слов, и наш спор стал бы совсем уж нехристианским. Но я должен не

забывать, что если автор и ошибается в своих выводах, то к этому его привели особенные обстоятельства жизни и его воспитание, а потому его предубеждения заслуживают снисхождения; но мое  чувство, лишенное любви, непростительно, так что в этом отношении он лучше меня. Это произошло со мной от недостатка любви, и мне нужно быть внимательным в отношении этого своего недостатка, чего я вовсе и не подозревал в себе, а теперь вполне ощущаю.

   Итак, в будущем старайся быть более снисходительным к ошибочным мнениям других. Люби людей так, как ты желаешь, чтобы они любили тебя, хотя бы их мнения и отличались от твоего. И вообще, почему ты так уверен, что ты в большей степени прав, чем они?

   Приведу еще один пример. Сегодня я очень хотел унизить прекрасный характер одного человека в присутствии его ревностного почитателя, при этом, человек, о котором шла речь, отсутствовал. Правда, я удержался от этого и правильно сделал, потому что тот, кто говорил о нем с таким жаром, не позволил бы моих замечаний, хотя я до сих пор придерживаюсь мнения, что мои замечания в некоторой степени были все же справедливыми.

   У нас ним в таком случае вышел бы ужасный спор о характере того человека, и даже могла бы произойти серьезная ссора. Но, поразмыслив наедине о своих мотивах, я пришел к выводу, что их источником была зависть, которой я тогда и не приметил. Мой противник, разумеется, приписал бы этому чувству все мои слова. Если бы я высказал все что думаю, то встал бы вопрос: был бы я похож на того философа, действительно несправедливо оскорбленного, которого спросили, не рассердился ли он? И он ответил: нет, я думаю о том, стоит ли мне сердиться. Сомневаюсь, что у меня будет столько же самообладания, скорее, я воспринял бы это за ложное и злое подозрение. Это была с моей стороны явная зависть, ибо этот человек во многих отношениях превосходил меня. Замечание, которое готово было у меня вырваться, продиктовано такой ничтожной слабостью, какую мог только приметить односторонний взгляд зависти. Остерегайтесь же

этого порока!

   Сегодня я чрезвычайно удивился, заметив в себе признаки такого порока, какого я совсем не предполагал в себе и оказывал величайшее презрение к нему в других людях. Речь идет о скупости. Что удержало меня оказать помощь ближнему в его великой

нужде, под предлогом того, что он не во всех отношениях этого заслуживает? Или другому, о котором я знал, что он достоин помощи, а помог так мало, извиняя себя тем, что недавно мне пришлось сильно потратиться. Конечно, это произошло от скрытой скупости, которой я никогда за собой не замечал, хотя она есть во мне так же, как и в других.

   О, как трудно выследить глубину и коварство нашего сердца! Если бы враг мой стал упрекать меня в равнодушии и снисходительности к себе, а также в гордости, нетерпении или излишней раздражительности, которые проявляются во мне в спорах или оскорблениях, то собственное сердце подтвердило  бы справедливость его суждений, и я бы в них сознался. Если бы он обвинил меня в ханжестве, упрямстве, желании обвинять других, я бы подумал: это все потому, что у него у самого такой нрав, чего я вовсе в себе не замечал. Но он упрекает меня в скупости, это я должен принять за низкую клевету и отвергнуть его обвинения с презрением и торжеством, а теперь я должен сознаться, что он совершенно прав. О, как трудно узнать себя! В этой науке бывает то же, что и в других

- чем более в ней успеваешь, тем больше чувствуешь недостаток своих знаний.

   Трудность в самоуправлении и самообладании происходит от трудности совершенного самопознания, которое для этого необходимо. Я говорю «совершенного», какое изложено во всех его отраслях (см. Ч. I). Самоуправление, рассматриваемое, как добродетель, просто невозможно там, где преобладает незнание себя, следовательно, затруднение уменьшается по мере того, как возрастает способность к самопознанию.

   Может быть, многие думают, что это парадокс, и при этом воображают, что хорошо знают все свои слабости и главные страсти, но находят, что исправить их очень трудно. Но пусть они хорошенько это исследуют и тогда, конечно, обнаружат, что вся трудность

происходит или от недостатка в самопознании или от уверенности в том, что, как им кажется, они это уже прекрасно знают. Они знают в чем чаще бывает их падение, и нисколько не остерегаются от ведущих к этому падению искушений. Они вовлекаются в эти искушения, которые господствуют над ними, потому что не отслеживают их, а с другой стороны не остерегаются и более отдаленных искушений, которые приводят к этим конкретным и опасным, которые не без основания можно назвать искушениями к искушениям.

   Наблюдение и осторожность - вот существенная часть самопознания, и великое искусство избегать явной опасности в состоянии бессилия являются лучшим средством для избегания греха.

   Исправлять свои недостатки и усовершенствовать то доброе, что есть в нас - вот чего мы должны желать от всего сердца и что должно быть целью всех наших исследований самих себя. Если мы не признаем этого за наш долг, то тщетны все наши труды о самопознании и мы в таком случае не можем сказать, что сердечно желаем исправления. Больше силы там, где больше воли, а воля сильнее там, где сильнее желание, а там где сильнее желание, там больше и успех. Постоянство в исполнении желания будет свидетельствовать о его искренности, а успех будет несомненным доказательством этого постоянства.

   Не стоит приписывать слишком большой власти человеческой воле, но мы - существа разумные и свободные. Принимая во внимание то, какая сильная помощь дается тому, кто ищет ее, наше постоянство в исполнении желания, конечно, будет вознаграждено успехом, если оно искренно.

   Да послужит это введением к содержанию следующей главы.