Аудиотекст читает заслуженный артист России Олег Мартьянов.
Еще один плод самопознания – терпимость или умеренность в суждениях.
Терпимость довольно трудно представить себе отдельно от вышеупомянутых добродетелей – смирения и любви к ближнему, однако, я нахожу важным поговорить о ней особо, потому что смотрю на нее с другой стороны и рассматриваю ее в другом отношении, а именно: насколько она предохраняет и направляет наше сердце во всех обстоятельствах и в исследовании спорных предметов.
Терпимость – великая христианская добродетель, которая сильно отличается от того дурного расположения духа, которое часто скрывается под ее маской и которое нельзя назвать ни холодным, ни горячим, потому что оно суть равнодушие к истине. Терпимость очень совместна с правильной и благоразумной ревностью, а равнодушие к истине состоит в совершенном отсутствии ревности. Терпимость, при ощущении всей важности и достоинства Божественных учений, старается мирно и с осторожностью защищать их, о чем равнодушие вовсе не заботится. Терпимость чувствует тайное влияние Божественного учения, а равнодушию совершенно чужды его сила и действие; первая в тишине соболезнует горестному упадку живой веры, а последнее само есть признак этого упадка. Иными словами, терпимость происходит от истинного познания, а бесчувственное равнодушие – от великого невежества; к тому же, первое есть верный признак искренности, а последнее – несомненный признак лицемерия. Смешивать терпимость с равнодушием, эти противоположности, может только одно грубое невежество, невнимательность или распаленная и безрассудная ревность.
Человек, познающий себя, легко может отличить одно от другого. Познание человеческой природы, приобретенное посредством внимательного наблюдения над своей собственной природой, показывает ему, как нужно держаться середины во всем, особенно между этими двумя крайностями: суеверной ревностью и бесчувственным равнодушием. Он не считает нужным спорить обо всем, и в глазах его нет ничего хуже, чем потерять самообладание. Истина, без сомнения, всегда важна, но неумеренная горячность и страсть вовсе не могут оказать ей услугу, лишая человека способности защищать истину. Из-за этого он лишь еще больше подвергает нападениям то, что сам же горячо пытается отстаивать: «Ибо гнев человека не творит правды Божией» (Иак. 1, 20).
Самопознание исцеляет наши неприязненные чувства и заметно охлаждает наш жар при спорах о темных и сомнительных предметах.
Человек, знающий себя, настолько дорожит своим временем и душевным спокойствием, что не вдается опрометчиво в пустые и бесплодные споры, при которых потеря времени неизбежна, а спокойствие души подвергается опасности, особенно при споре с человеком, имеющим злое сердце и ложные основания, который больше заботится о том, чтобы заставить своего соперника замолчать под нажимом своей наглой самоуверенности, темных и пустых слов, важничанья и резких выражений, чем убедить его основательными доказательствами, и который, очевидно, спорит вовсе не для поиска истины, а лишь для того, чтобы одержать верх. При таких обстоятельствах можно принести очень мало пользы даже самому лучшему делу, а потому человек благоразумный и кроткий, знающий человеческое сердце и самого себя, скорее уступит своему сопернику удовольствие быть мнимым победителем, нежели решится пускаться в такой неравный бой. Поспешность и готовность спорить о чем бы то ни было и с кем бы то ни было есть признак самодовольства, несомненно, показывающий незнание самого себя. Истинная терпимость, которая к важным вопросам и предметам производит благоразумную ревность, а к маловажным – равнодушие, может происходить только от истинного познания вещей, основанного на познании самого себя.
